Часть 2. В тропическом океане.

Трёхбалльный шторм и ветер 10-15 м/с были нашими лоцманами при выходе из бухты Минделу. Удивило, что, несмотря на малые размеры по сравнению с судами-академиками «Вавиловым», «Иоффе» и «Келдышем» (200 т вместо 6-7 тысяч т), шхуна шла по волнам уверенно и качка была сильно больше, чем на больших белых кораблях, к которым мы привыкли. На второй день сделали привычное дело – смонтировали планктонную сетку – и менее привычное – разметили фал. Фала оказалось 1070 м,  мы поставили марки в те места, докуда надо майнать трос и где надо бросать груз. В итоге решили брать пробы в эпипелагиали (0-200 м) и мезопелагиали (200-1000 м).

Разноцветные куски фала в будущем приятно разнообразили рутинный процесс опускания и подъёма сетки и предупреждали, на какой глубине находится наше орудие лова. Стоит сказать, что в итоге были пущены в дело пять кусков, которые капитан добросовестно соединил сплеснями, которые ничуть не мешали проходить грузу (для замыкания сети на нужном горизонте). Из-за отсутствия катушки для наматывания фала (напомню, она осталась на другом судне) во весь рост встал вопрос: как разместить километр фала на палубе и не запутать его? В итоге решили намотать фал на два колышка: при расстоянии между ними 3 м получилось 170 полных шлагов. В качестве груза взяли связку грузов для аквалангистов и гимнастическую гирю

Непросто было найти место для спуска сети. Несмотря на солидные размеры, пространство над палубой шхуны занято вантами, штагами, шкотами, фалами, ниралами и прочим парусным такелажем, ну и самими парусами. В итоге нашли место на баке перед первой мачтой – фоком. Блок для спуска привязали в стаксель-гику, выдвинутому на правый борт, лебёдку поставили в центре, а намотанный фал разместили по левому борту. И вот пришло время попробовать то, что получилось. Спустили паруса, палубная команда во главе со старпомом и мы заняли места у борта, капитан встал на мостике. На первой станции трос уходил в воду вертикально, пробы были отобраны без проблем. А дальше – задули пассаты…

Здесь надо сказать, что для репрезентативного лова на больших глубинах и в бедных (олиготрофных) районах океана мы используем сеть Богорова-Расса. Это солидный агрегат длиной почти 9 м (в сборе) и диаметром в широкой части почти полтора метра. Поэтому при ветре 10 м/с и больше им затруднительно работать даже на больших научно-исследовательских судах. Во-первых, поднять сеть в воздух и вывести за борт без повреждений довольно трудно – она превращается в парус, который живёт своей трудноконтролируемой жизнью. Во-вторых, во время опускания сетки на большую глубину судно относит от неё с такой скоростью, что компенсировать этот снос так, чтобы трос уходил вниз вертикально, становится невозможным. Поэтому при такой погоде хорошего количественного лова не жди. В результате в экваториальной зоне наша шхуна, расправив все паруса, шла на скорости 8-9 узлов (при ветре 10-12 м/с), проносясь над стаями глубоководных креветок и счастливым, так и не познавшим научной пробирки, мезопланктоном. По ночам инфернальными лампочками отскакивали от форштевня пиросомы…

В результате мы всё-таки три раза спускали паруса, ложились в дрейф и сделали 3 станции. Фал уходил за борт под углом 45 градусов – ни о каких количественных ловах и думать было нечего. Зато удалось наловить планктон для фаунистических и молекулярно-генетических анализов – эти райоы океана посещаются нечасто и с каждым годом – всё реже.

Наконец, в районе 10-го градуса южной широты, ветер стих, паруса были спущены, и шхуна неспешно, под мотором, вплыла в южный олиготрофный круговорот. Здесь наше терпение было вознаграждено – мы сделали 7 станций при ветре 4-6 м/с и почти вертикально уходящем в воду тросе. Последнюю станцию брали на широте Рио-де Жанейро (почти южный тропик), а через два дня достигли финиша – бразильского порта Итажаи.

Обратный путь оказался наградой за наши приключения на пути в Кабо-Верде. Единственным неудобством была невозможность поменять деньги в курортном Итажаи, где все привыкли расплачиваться карточками. Наш приход оформили вечером, а на следующий день был День Бразильской Независимости – 15 ноября. Наш перелёт включал сутки в Рио-де-Жанейро – там мы вспомнили Ипанему, Копакабану, кайпиринью, кашасу и окунулись в атмосферу самого карнавального гоорда мира. Москва встретила нас замёрзшими под крылом самолёта прудами, снежком и бодрящим минусом.